Если на кухне в кране только холодная вода, то посуду будет мыть моя падчерица!!!

Месяц тягучего молчания тянулся передо мной, создавая соблазн верить в то, что все может измениться. В течение этого длительного периода я жила надеждой, что мой бывший супруг и его новая спутница переживали глубокий стыд. Звонок разорвал это молчание в выходной день, когда моя дочь Ольга была приглашена в гости – она уже слишком долго не видела своего отца. В их новом браке появились два мальчика, хотя их главное желание было, конечно же, иметь девочку.

Моя терпимость рассыпалась, и я не смогла сдержать себя, когда спросила, возможно ли вновь отключили воду в их квартире. Бывший супруг вспыхнул, обвинив меня в недалекости и назвав “трактором”. В его представлении мытье посуды было исключительно женской обязанностью, а истинная женщина должна быть хозяйкой дома. Запросить девочку помыть тарелки не могло же быть трагедией, считал он. Меня охватила ярость, и мой ответ был решительным: моя дочь не нанята в качестве горничной. Я предложила обратиться к его второй половине и высказывать все претензии именно ей. Пусть она моет посуду в ледяной воде и поддерживает порядок, но пусть не смеет лезть к чужому ребенку.

Олег тоже начал громко разговаривать, требуя прекратить настраивать дочь против него. Он пообещал связаться с ней сам и даже не попытается запретить ей видеться с ним. В ответ я лишь отрезала, что он даже не пытается идти против моей воли.

Через несколько минут зазвонил телефон Ольги, и она взяла трубку. Она слушала собеседника внимательно в течение минуты, а затем отказалась. У нее уже были другие, более интересные планы на выходные. Она больше не хотела ехать к отцу и не собиралась объяснять причины своего решения.

Последний раз она была у них в гостях почти шесть недель назад. Тогда мама оказалась в больнице, и Олег предложил, чтобы девочка осталась у них на это время, ведь у них была большая квартира и много места. Однако их общение было редким явлением; дочь ночевала у них раз, максимум, два раза в год. Иногда они ходили с новыми братьями в кинотеатр или в парк развлечений. Подарки Ольга получала только на день рождения и в большие праздники.

Я была настороженной перед такой внезапной щедростью, и трехнедельный срок не оставлял места для радужных иллюзий. Моя интуиция шептала, что что-то не так, но выбора у меня не было, и я согласилась. Время от времени я звонила дочери и спрашивала о ее благополучии, и ответ всегда был один и тот же: “Все хорошо” и “Не волнуйся”. Это успокаивало меня немного, но беспокойство все равно не покидало меня.

Когда Ольга вернулась домой, я была потрясена. Ее руки были покрыты сетью трещин и красными пятнами, похожими на иссушенную пустыню. Мне потребовалось много времени и усилий, чтобы узнать, что же произошло и как она оказалась в таком состоянии. Четырнадцатилетняя девочка рассказала мне, что ей пришлось мыть посуду в ледяной воде. Летом у них проводились ремонтные работы, и воду отключили, а нагревателя в доме не было. Она стала прислугой, мывшей посуду для всех членов семьи, включая жену бывшего мужа и их детей. Никто даже не прикасался к грязной посуде, и она чувствовала себя рабыней в течение трех недель. Я пришлось ухаживать за ее руками, делая мази, компрессы и лечебные ванны с травами в течение нескольких недель.

Моя дочь предпочла молчать о своих страданиях, так как знала, что у мамы и без того много проблем. Я чувствовала желание убить бывшего мужа и его новую пассию, но сдержалась. В их квартире я кричала полчаса, а Олег лишь опустил глаза и мягко повторял, что она всё-таки девочка. Я пообещала, что не допущу того, чтобы моя дочь превратилась в Золушку, и ее ноги больше не переступят порог их дома. Ни бывшая пассия, ни супруг даже не извинились за свое поведение, но я решила оставить это на их совести. Ольга немного открылась и может быть даже пойдет в парк или посмотрит новый фильм с отцом и его детьми, но урок, который она получила, запомнится навсегда. Дочь сама сделала выводы и больше ни при каких условиях не согласится пожить у папы.