Марина Владимировна, мать этого младенца не появлялась уже три дня

Весьма осторожным тоном главврач ответила: “Подождите, Марина Владимировна. Мы не можем спешить с принятием окончательного решения. Есть определенные процедуры и правила, которые мы должны соблюдать”. Катя, молодая медсестра, не могла понять, почему новая главврач так настаивает на задержке. Обычно отказники, ждущие в роддоме, либо оставались из-за медицинских проблем, либо из-за необходимости решения документальных вопросов. Но с этой женщиной было все в порядке, по крайней мере, физически. Зачем же тянуть время?

“Марина Владимировна, мать этого младенца не появлялась уже три дня. Мы должны соблюдать правила и законы”, настаивала Катя.

“Но что, если она вернется? Я разговаривала с ней перед ее уходом. Ей нужна помощь, но общественное мнение и семейные обстоятельства мешают ей забрать ребенка. Я уверена, она вернется”, ответила главврач с ноткой надежды в голосе.

Выйдя из кабинета, Катя почувствовала недоумение. Она никогда не могла понять женщин, которые могли оставить своих детей. Идея о том, что мать могла вернуться, казалась ей нереальной. Она знала, что в обычной ситуации таким женщинам не давали бы второго шанса. Но Марина Владимировна, с ее снисходительным отношением, отличалась от большинства. Катя считала, что лучше, если малыш останется под опекой государства, чем вернется к такой матери.

Сутки прошли медленно. Маленький Пашка требовал постоянного ухода. Он был капризным и часто плакал. Катя чувствовала, как ее нервы напрягаются от постоянной заботы о нем. Она беспокоилась, что из-за него она не успевает уделить внимание другим детям. “Почему бы его не отправить в приют побыстрее?” – думала она, пока снова направлялась к кабинету главврача, искать ответы на свои вопросы.

Катя стучала в дверь кабинета главврача с надеждой, что тот наконец выслушает ее. Но ответом была лишь тишина. Она вздохнула и решила подождать. Часы тикали монотонно, а она все еще стояла у двери, сжимая в руках документы маленького Пашки.

Наконец, дверь открылась, и в кабинете появилась Марина Владимировна. Ее холодный взгляд скользнул по Катиной фигуре, словно не придавая ей никакого значения.

— Что вам нужно, Катя? — спросила она, словно раздраженно.

— Мы не можем держать малыша здесь вечно. Его нужно оформить в приют, — ответила Катя, стараясь не показать своего беспокойства.

Главврач нахмурилась, кажется, что-то ее раздражало.

— Вам стоит вспомнить, Катя, что здесь является приоритетом. Мы не можем просто так отдать ребенка в приют. Ему нужны родители, забота, любовь, — сказала она с холодной уверенностью.

Катя понимала, что слова главврача несут горькую правду. Но что она может сделать? Мать Пашки пропала, и никто не знал, когда и вернется ли она вообще. А малыш уже требовал все больше внимания, страдая от отсутствия заботы.

Она вышла из кабинета, сжимая в руках бумаги о приеме в приют. Пашка был ей дорог, но она была бессильна перед жестокой реальностью. Его будущее решится без нее.

Дни проходили медленно, и каждый день маленький Пашка становился все более тихим и угнетенным. Катя видела, как его глаза тускнели, и чувствовала себя бессильной.

Однажды, возвращаясь с работы, Катя услышала слабое плачущее звук из тихого уголка приемного отделения. Она подошла ближе и увидела маленького Пашку, укрытого одеялом, его тоненькие плечи дрожали от плача.

Сердце Кати сжалось от боли. Она не могла больше смотреть на это. Не могла больше терпеть беспомощность. Она решила действовать.

Следующего утра Катя пришла в роддом раньше обычного. Она взяла Пашку на руки и несмотря на протесты медсестры, вышла из здания.

В ее сердце горел огонь решимости. Она знала, что не сможет вернуть малышу мать, но она могла дать ему хотя бы каплю тепла и заботы. В этом мире столько боли и одиночества, но она отказывалась позволить этому затмить свет надежды.

Так, под покровом рассвета, Катя ушла вместе с Пашкой, несмотря на все преграды и сомнения. Будущее было неопределенным, но в ее сердце горел огонь решимости дать этому маленькому человечку шанс на счастье, хотя бы каплю того, что он так нуждался — любви.