— Ты кто такая, чтобы вмешиваться в наши разговоры? — прорычала она в трубку. — Ты несешь ответственность только за ребенка, а не за моего сына.

Когда я стояла на кухне, погруженная в приготовление ужина, мой муж уже около часа вел беседу со своей матерью по телефону. Я была занята резкой овощей, когда в комнату вошла наша дочь, которая настоятельно просилась в туалет. Руки у меня были масляные от готовки, поэтому я попросила мужа помочь и принести горшок для ребенка. Он несколько раз переспросил, что именно ему нужно сделать, и, немного вздрогнув, отправился искать нужную вещь.

Неожиданно из телефона раздался пронзительный крик свекрови: — Кто тебе позволил перебивать меня, когда я разговариваю с мамой? Повтори, что я сказала! Муж посмотрел на меня растерянным взглядом, стараясь оправдаться. Я же услышала очередную порцию язвительных комментариев от свекрови по поводу моей “недостойной” персоны. Муж извинился перед матерью и положил трубку. Но это был только первый акт драмы: вскоре зазвонил мой телефон, и на экране высветилось имя свекрови. Я решила игнорировать звонок и продолжила заниматься приготовлением котлет. Однако она была настойчива и позвонила снова. На этот раз я ответила, пытаясь приветливо поздороваться.

— Ты кто такая, чтобы вмешиваться в наши разговоры? — прорычала она в трубку. — Ты несешь ответственность только за ребенка, а не за моего сына. У него выходной, и ему нужно отдыхать, а не бегать по твоим поручениям! — А что, ты не признаешь, что наш ребенок общий? — спокойно ответила я. — Это нужно еще доказать! — последовал её ядовитый ответ.

Я не выдержала и бросила трубку. Мгновенно раздался звонок на телефон мужа: — Мама, хватит. У нас всё хорошо, я не собираюсь к тебе ехать. Не твоё дело, кто что делает в нашем доме. Всё, пока.

Мы сели ужинать, но все были раздражены и в мрачном настроении. Только мы начали есть, как раздался стук в дверь. Конечно же, это была свекровь.

— Сыночек, привет. Я тебе пиво принесла. — Мама, я не пью. Зачем ты пришла? — Я пришла, чтобы понянчить внучку, чтобы ты мог отдохнуть. Мы с ней пойдем на прогулку вдвоем, а то твоя жена вскоре тебя загонит в могилу. Если она не заботится о тебе, значит, буду заботиться я. — Иришка сейчас ляжет спать. — Я ее уложу, — настаивала свекровь. — Она сама засыпает, — спокойно сказал муж. — Под такой матерью и на кухню встанет… — вмешалась я. — Мама, иди домой. Мы справимся и без тебя. — Я просто хочу помочь тебе. Вижу, какая твоя жена непутёвая. — Всё, до свидания.

Свекровь начала истерику, визжала и рыдала. Дверь захлопнулась. Я уложила дочь спать и пошла мыть посуду. Затем мы с мужем включили фильм и начали пить пиво, которое принесла свекровь. Всё-таки, иногда от неё есть хоть какая-то польза.

Мы сидели, глотая горькое пиво, ощущая, как каждый глоток словно отражает напряжение, накопленное за годы семейных раздоров. Свекровь ушла, оставив за собой горечь и раздражение, которые плотно уселись в наших сердцах. Мой муж, обычно спокойный и рассудительный, смотрел вдаль с таким выражением лица, будто пытался разгадать загадку своей собственной семейной жизни.

Наша вечеринка ужина была не в том, чтобы насладиться компанией друг друга, а скорее в том, чтобы утопить разочарование в рутине, которая стала нашей обыденностью. Каждое слово, произнесённое свекровью, казалось нам ядом, который втирал в раны наших уже таких истертых от обид душ.

Телевизор гудел фоном, пустая рамка совместно потребляемого контента. Мы не обменивались словами, но в наших глазах было видно, что оба мы думали о том, как долго еще можно выживать в этой атмосфере постоянного напряжения. Я понимала, что муж переживал не только из-за нашего конфликта с его матерью, но и от собственной неспособности защитить свое семейное счастье от ее вмешательства.

Пиво стало теплеть в руках, а апатия нарастала в наших сердцах. Каждый из нас погружался в свои мысли, оставаясь наедине с собой в этом огромном мире внутренних раздоров. Не было никаких звезд, не было никаких иллюзий — было только сырое и болезненное понимание того, что семейная жизнь у нас превратилась в борьбу за выживание, а не в поиск счастья и удовлетворения.

Когда последний глоток пива был опустошен, а телевизор продолжал мерцать, мы оба поняли, что наше молчаливое соглашение с реальностью было на грани истощения. Больше не было никаких иллюзий о том, что кто-то изменится или что-то изменится в лучшую сторону. Мы оставались одни в своих эмоциональных камерах, запертые внутри себя, но с каждым днем все больше осознавали, что невозможно найти спасение вне этой боли и разочарований.

Мы прожили этот вечер, как многие другие, в тени прошлых обид и будущих неопределенностей. Наши сердца были набиты до отказа разочарованием, и мы знали, что ни пиво, ни телевизор не смогут дать нам ответов на вопросы, которые медленно, но верно разъедали нашу семейную жизнь.