Всего лишь хотела быть счастливой свекровью и женив сына мечтала обрести дочь. Из жизни.
Мы живем втроем в двушке. Молодым я отдала комнату побольше, а сама осталась в маленькой. Сделала для них хороший ремонт, все новое, все для них.
Несколько месяцев прожили. А я все не пойму: что такого он в ней высмотрел? Ни красавица, ни умница. Обычная, маленькая, медлительная, не то что я в ее годы! А сын мой очень красивый, высокий, на него всегда невесты заглядывались.
Как сын уйдет на работу, она сразу к себе в комнату и не выходит.
Нормальная невестка на кухне б посидела, поболтала. А она все лежит, нездоровится ей. Подумаешь беременная.
– Это ж не болезнь! – говорю я.
А у нее, видите ли, токсикоз. Понапридумывают всякого, чтоб лежать весь день. Мы и не думали о таком раньше, работали до самих родов и все были здоровые!
Поучаю ее каждый день что нужно до прихода мужа в квартире убраться, пропылесосить, пыль протереть, ужин приготовить. Я курицу купила, пожарю. А она:
– Спасибо, не нужно! Саша просил сделать «Оливье».
– Это в честь чего? Это ж праздничный салат! Что это за еда?
Сама пожарила курицу и одна ее ела.
Однажды заглядываю, а они огромную сумку вещей загрузили. Взяли скатерти, полотенца, занавески и постельное.
– Это зачем вы?
– В прачечную завтра идем.
Бедный сынок, как же в выходной и в прачечную! Разве это мужское занятие?
– Так, разбирай сумку. Стирай в машинке, а высушишь на балконе!
Придумала ж такое!
– Это Саша так решил. Мне не под силу такое выстирать.
– А ты решила, что замужество только для утех с мужем? Трудиться нужно! Рожать ведь еще сложнее. А вырастить, думаешь, просто? Так что берись за дело!
Убедила самостоятельно стирать и даже помогла. А Саша меня потом упрекал, что так нельзя было. Не понимаю: ведь стирка – обычное женское дело. Мне было обидно и я не ходила в их комнату больше недели. Однажды заглянула, а там ни одного ковра!
– Куда вы ковры подевали?!
– Поснимали, без них лучше.
– Как же уют? Да и некрасиво без ковров!
– Уют вовсе не в коврах.
О, какие умные стали. Мне так непросто эти ковры достались. Ведь для детей же старалась. Отнесла к себе под кровать. Ничего, скоро поймут, что голые стены – это ненормально. Тогда и просить начнут.
Как-то смотрю, что невестка не выходит и тихо слишком.
Заглядываю, а она сидит за столом и пишет.
– Что пишешь? – спрашиваю.
– Маме письмо.
– Это хорошо. О маме нужно помнить.
Хотела подсмотреть, что она пишет, но не разобрала. Точно ведь обо мне, небось жалуется. А было бы на что! Я ж ее жизни учу!
Мать ее я видела всего один раз. Миниатюрная интеллигентная, музыку детям преподает. Уезжала после свадьбы и плакала. Почему?
Не знаю.
Это письмо не давало мне покоя. Пора бы мамой меня называть, а она видно все жалуется. Хотела сыну все высказать, но не стала. А вот обида во мне затаилась.
Как-то днем слышу: одна, но разговаривает. Захожу, а она сказку детскую вслух читает и живот гладит!
– Ты чего это сказки читаешь?
– Малышу. – улыбается она.
– Совсем что ли? Оно ж там не слышит еще ничего!
– Что вы такое говорите! Он же толкается, все чувствует. Поэтому и опасны стрессы, ведь малыш больше переживает.
Стала мне тут лекцию читать о здоровье малышей. Нам об этом не было известно, рожали и все были здоровы.
– Вместо глупостей лучше собирайся, завтра поедем картошку копать.
Пора уже.
– Ладно. – согласилась она.
Было тепло, солнечно, приятно. Радовалась, что втроем за день все сделаем. Решила, что Саша будет копать, а мы с невесткой соберем в мешки. Но сын по-своему рассудил: Ире отдых нужен. Пришлось вдвоем работать.
Я возмущалась:
– Да что это такое? Она ж не хрустальная. Трудиться надо, а не сидеть.
Мы стали копать, и тут я выкопала какой-то странный ком земли. Это оказалось мышиное гнездо. Мышь выскочила, а с нее по дороге стали падать розовые мелкие комочки.
Оказалось, что это были мышата. Мы в растерянности остановились.
Невестка собрала их и еле произнесла:
– Мама, мышь беременная была…
Я не сразу поняла, что это она меня так назвала. Как тут же пришлось хватать невестку, которая потеряла сознание. Сын перепугался. Мы отнесли ее в дом. Стали приводить в чувства. И тут я рассмотрела, какая она хрупкая, как она рожать то будет? А ведь там внук мой!
– Это все стресс! – сказала я.
Вдруг я запаниковала, решила, что надо в больницу. Но невестка пришла в себя и отказалась от больницы. Она настаивала что нужно закончить с картошкой. Какая тут может быть картошка?
Отвезли ее в больницу, и врач на несколько дней решил оставить под наблюдением.
Стала я дома убирать и наткнулась на стопку писем, которые невестка к матери писала. Конечно, чужие письма читать плохо. Но я не удержалась.
Стала читать и все про себя искала. Но от прочитанного потеряла дар речи. Оказывается она уважает меня, ценит. Такое про меня написала, что и сама б я не заметила никогда. На душе потеплело и стало одновременно радостно и тревожно. Надо же, какая она скромная, терпеливая, а я то все ее поучала.
Так весь вечер и провела у них в комнате, вспоминала о своей жизни.
Оказалось, что самые главные эпизоды в жизни связаны только с сыном. Ничего важнее не было. Так что дети – это главное, что у нас есть.
Спустя несколько дней невестку выписали. Сели на кухне чаю попить.
Разговариваем, а я вдруг поняла, что вот оно счастье. Ради этого я жила, чтоб вот так в ожидании внука вместе посидеть.
Когда Саша вышел, я сказала ей:
– Письмо твое маме я … отправила.
– Спасибо! А то я не успела! – улыбнулась она.
– Да нет, тебя благодарить надо за все!